Когда я вижу кадры с идущими на цель "Калибрами" и другими нашими ракетами, я испытываю небольшую жалость к крылатым ракетам.
Крылатая ракета - живое существо. Её крошечный электронный мозг способен принимать решения. Ракета может менять высоту, может маневрировать, уходя от ПВО. Она видит и слышит. Говорят, что головная ракета может даже предупредить своих боевых подруг, летящих следом - и те обогнут опасный участок.
А ещё она просто завораживающе красива - своей ослепительной белизной, своими маленькими крылышками. И своей смертоносностью.
Камикадзе могли вернуться на базу, если не обнаруживали достойной цели. Ракета вернуться не может. Её судьба предопределена.
Жалости к тем, на кого она направлена, у меня нет. Они, на самом деле, уже давно умерли. В тот самый момент, когда они подняли знамёна с нацистскими упырями, сделав их своими идолами, они превратились в зловонную ходячую падаль. И эта падаль странным, противоестественным образом продолжает двигаться и говорить. И убивать, убивать, убивать, упиваясь своими убийствами.
Крылатая ракета возвращает этих существ в естественное для падали состояние. Превращает из падали ходячей в падаль обыкновенную, ничем не примечательную. И ракета делает это ценой своей короткой электронной жизни.
Да, я знаю. Глупо жалеть ракету, когда ценой своей жизни то же самое делают наши солдаты из плоти и крови.
Но сегодня Пасха. И я представляю, как в Раю наши выполнившие свою задачу ракеты превращаются в крошечных птичек. И они порхают в уголке бесконечного райского сада с ветки на ветку, получив возможность просто летать в своё удовольствие, а не заходить на цель.
Иногда в этот уголок заходят наши погибшие лётчики, и тогда птички слетаются и садятся лётчикам на плечи.
А лётчики, улыбаясь, осторожно гладят пальцами их маленькие крылышки.